Шура Ефремова
Никто кроме них
Что общего у десантников и доноров костного мозга?
Сегодня принимают поздравления одни из самых элитных войск Российской армии — воздушный десант. С одной стороны, десантники всегда были гордостью России, на них ровнялись, а подрастающие пацаны брали пример. С другой, «день ВДВ» чаще ассоциируется с пьяным дурачьем плескающимся в фонтанах, и орущим армейские песни. Многие из настоящих виновников торжества отмечают этот день спокойно, в семейном кругу. У них не ни малейшего желания смотреть, как «лже-десантники» бьют о голову бутылки и кидаются на прохожих с вопросом «А ты, служил?»
Сегодня принимают поздравления одни из самых элитных войск Российской армии — воздушный десант. С одной стороны, десантники всегда были гордостью России, на них ровнялись, а подрастающие пацаны брали пример. С другой, «день ВДВ» чаще ассоциируется с пьяным дурачьем плескающимся в фонтанах, и орущим армейские песни. Многие из настоящих виновников торжества отмечают этот день спокойно, в семейном кругу. У них не ни малейшего желания смотреть, как «лже-десантники» бьют о голову бутылки и кидаются на прохожих с вопросом «А ты, служил?»
Настоящие бойцы ВДВ — смелые и скромные люди, и их гораздо больше. Они мечтали носить голубые береты с честью и достоинством, и те чьи мечты сбылись, теперь могут справится с любой задачей и в гражданской жизни. Например, наши герои вступили в регистр доноров костного мозга, чтобы помочь другим победить рак. Они рассказали нам о своей службе в армии, и о знаменитом девизе, который сопровождал их на протяжении всей жизни.
Почему ВДВ?
Павел Плетнер из Москвы, заведующий дневным стационаром хирургического профиля ЦКБ РАН.
Я рос хулиганом, ребенком улицы. Тогда как раз были модны рэп, тусовки, скинхеды, стычки между районами, хотелось же казаться крутым, а-ля бандитский Петербург. Поэтому чтобы исправить мою безалаберность и мое хулиганство, жизнь подготовила сюрприз, и я отправился служить в армию, в ВДВ.
В те годы армии пытались избежать, была вторая Чеченская война, не лучшее время для службы. А я пошел, и, ни капли не жалею — это были одни из лучших лет моей жизни.
Павел Глазунов из Абакана, руководитель проектов строительства.
Я хотел стать военным, даже в школе ходил в военно-патриотический клуб. Мы постигали азы службы в армии, учились ориентироваться на местности, изучали военное дело, стрелковое оружие, прыгали с парашютом.
К концу обучения я сделал 53 прыжка и выполнил 2 разряд по парашютному спорту.
Потом увлекся спелеологией — лазил по пещерам, коих у нас в Хакасскии достаточно. Вообще, к армии готовился.
И к моменту призыва я четко знал, что пойду в ВДВ. Почему? Во-первых, я имел опыт в прыжках с парашютом. Во-вторых, меня знали, как участника патриотического клуба. В-третьих, мой руководитель много рассказывал о службе в этих войсках.
На службе, и на гражданке
Павел Плетнер
Был 1999-2001 год, я служил сначала в Наро-Фоминске, потом отправили учиться на сержанта в Тульскую область, там и остался. Армейские годы были незабываемым — нас кормили супом из квашеной капусты, на второе тушёная капуста и компот. Ездили на разбитой технике, стреляли мало, не хватало патронов, одежду давали одну на весь год, и попробуй ее порви.
Правда, бутылки об голову бил на показательных выступлениях. Ударил раз так, что осколок стекла воткнулся в перегородку носа. Я стою довольный, что бутылка разбилась и не чувствую, что кровь бежит.
На самом деле это не больно и не страшно, главное решится, показать свое бесстрашие. Войска ВДВ этим бесстрашием и отличаются от других войск. Нам вбивали в голову, что мы лучшие и самые-самые, и вот эта пропаганда она настолько вбивается в голову, что начинаешь понимать: если не мы, то, кто? Как собственно и звучит девиз ВДВ «Никто, кроме нас».
К концу второго года службы, мы с товарищами подрасслабились: ходили по части небритыми, не подшитыми, думали, что нам ничего уже не сделают, до конца службы оставались считанные дни. И 28 мая в таком безобразном виде нас увидел командир части. Через час нас уже там не было, уволили на пять дней раньше.
Помню, вышли втроем за ворота и поняли, что мы брошены, как котята, никому не нужны. Привыкли, что нас кормят, одевают, а тут надо что-то делать, куда-то ехать, телефонов тогда не было, родителям позвонить никак, денег нет, в руках только сумка и увольнительный билет, по которому мы могли уехать домой.
Расстроились тогда очень, что армия позади осталась, столько ждали последний день, а тут раньше времени поехали домой.
После службы поступил в военно-медицинскую академию, выучился на врача проктолога. Получил офицерское звание: лейтенант. У меня династия врачей: отец — уролог, мама — педиатр, бабушка — фтизиатр, дедушка — лор. Жена моя будущая, тоже оказалась врачом, она реабилитолог.
Я с детства был в медицине, с мамой ходил на смены. Помню, был Новый год, и я вместе с больничными детьми встречаю праздник. Они в костюмах, но все перевязанные, кто-то на инвалидных креслах. Поэтому не было вопросов куда поступать и кем быть в будущем.
Павел Глазунов
Я служил срочную в 1992-1994 годпх, по распределению попал в Амурскую область поселок Магдагачи. Вместе со мной было еще около десяти ребят из Хакассии. Когда земляки рядом и служить легче, мы общались на протяжении всей службы, поддерживали друг друга. Первое время было трудно и тяжело, особенно первые два-три месяца.
Самое сложно было — тоска по дому, конечно.
После армии, я пошел по контракту, потом еще и еще, втянулся в общем.
Теперь я руководитель проектов строительства — участвую в переговорах, подписываю бумаги, управляю людьми. Работа нормальная, нескучная.
Девиз как призыв
Павел Плетнер
В Регистр доноров костного мозга я вступил, можно сказать, случайно. Был донором крови и тромбоцитов, и на одной из донаций мне предложили вступить. Я конечно, как врач знал, что такое быть донором костного мозга, поэтому и согласился, тут же спонтанно родилась идея сделать из этого акцию и привлечь других медицинских работников Центральной клинической больницы Российской Академии Наук. Меня поддержал главврач Алексей Никитин, и 13-14 ноября 2018 года прошла акция. Около 50 человек вошли в базу доноров. Если она помогла хотя бы одному человеку найти донора и выжить, то это успех.
Я до сих пор многих своих сослуживцев помню поименно. Кто-то из них продолжил службу и сейчас гордо носит офицерское звание, кто-то стал предпринимателем. Но, стали они донорами косного мозга и нет, не знаю.
Было бы хорошо, если бы все, кто причастен к службе ВДВ, вступили в регистр.
Это бы увеличило число состоящих в нашей российской базе, и у кого-то появился шанс на жизнь. Ведь девиз десантника остается с ним на все жизнь — «Никто, кроме нас».
Павел Глазунов
Год назад я принял решение вступить в регистр доноров костного мозга. Когда мне рассказали про донорство, сразу заинтересовался. Узнал, что процедура безопасная и практически безболезненная, и сдал анализы. Вообще, тема рака она такая близкая, что ли. Отец болел онкологией, от этого и умер.
Если есть возможность одержать хоть малую победу над этим врагом, ее нужно использовать.
Да и спасти жизнь человеку, особенно ребенку — это многого стоит, как мне кажется. У меня самого двое детей. Пригодится ли мой костный мозг, одному Богу известно. Но мне искренне хотелось бы помочь, чтобы я, частица моего организма, спасла жизнь человеку.
Как в нашем знаменитом девизе? «Никто, кроме нас». Ведь ВДВ — это не просто прыжки с парашютом и романтика в небе. Это особая подготовка бойца, прежде всего моральная, психофизическая. Там учат не только как в полете лететь, учат переступать через себя, свои страхи, поэтому человек, который умеет переступать через себя, может отдать и частичку себя.
Свежие комментарии